Пламенная кода - Страница 31

– Это… Сева, – ответил Тони. – Так его зовут. Он хочет нам помочь.

– Помочь? Нам? Одни эхайны только что убили этих людей. Чем нам помогут другие эхайны? Произнесут какие-то красивые слова сочувствия?!

– Мама, пожалуйста…

– Послушайте, янтайрн… – заговорил Сева и, жутко сморщившись, поправился: – … сударыня. Дайте мне хотя бы попытаться. Хуже не будет, потому что хуже просто некуда. Тони вам подтвердит, я кое-что умею. Я обещал ему, что сегодня никто не умрет…

– Уйдите, прошу вас, – жестко сказала Лили Дюваль. Подняв голову, обратилась к окружающим: – Уберите отсюда этого эхайна!

– Черт! – воскликнул Сева и покраснел. – Ну что же вы мне не верите?! Это всего лишь смерть, не нужно делать из нее больше, чем она того заслуживает! Дайте, в конце концов, этим людям, что лежат здесь и, может быть, еще слышат вас, последний шанс!

Он выпрямился и обвел всех отчаянным взглядом.

– Я могу! – повторил он яростно, убеждая не столько тех, кто смотрел на него, как на существо, вознамерившееся осквернить святыни, сколько себя самого. – Я могу это сделать, честное слово!

Раздвигая толпу, словно ледокол паковые льды, не обращая внимания на скорбные лица, к нему приближался Фабер. Его скафандр был расстегнут до пупа, шлем болтался на плече возле уха, громадный нос был воинственно задран и указывал на цель, словно стрелка компаса.

– Северин Морозов! – закричал Фабер торжествующе. – Стойте где стоите!

Оказавшись в пределах досягаемости, он уцепил эхайна Севу за рукав и, не чинясь, потянул за собой. Тот молча и, учитывая его гигантские стати, вполне эффективно упирался.

– Кто такой Северин Морозов? – спросил Тони.

– Это я, – сказал Сева смущенным голосом. – Точнее, мое человеческое имя. А это кто такой… настырный?

– Меня зовут Фабер, – оживленно сообщил тот. – Просто Фабер. В данный момент я здесь главный спасатель, – добавил он, приосанясь. – И я вас ищу. Вас все ищут!

– Я знаю, – вздохнул Сева. – Все меня ищут, но никто не верит.

Фабер попытался произнести еще какую-то благоглупость, и только сейчас увидел прямо у своих ног тела погибших. От лица его отхлынула вся кровь.

– У нас потери, – после долгой паузы проговорил он плохо повинующимися губами. – Это чрезвычайно огорчительно…

Сказанное прозвучало весьма нелепо и неуместно. И в то же время не более нелепо, нежели сама смерть этих людей, еще утром живых, подвижных, полных здоровья и планов на будущее. Ничего не было нелепее, чем мысль о том, что все остались живы, что спасение, которого так ждали, наконец-то прибыло, что всем заправляет какой-то шумный носатый тип, при иных обстоятельствах выглядевший бы скорее комично, чем ответственно, а эти четверо лежат на инопланетной траве, за несусветные миллиарды миль от собственного дома, и не смогут туда вернуться, потому что никогда их больше не будет.

Все это нагромождение нелепостей вернуло Тони в реальный мир с его нереальными возможностями.

– Что ты хочешь от нас? – спросил он.

– Пускай все уйдут, – сказал Сева, несколько оживляясь. – Как можно дальше. И, если получится, пускай не смотрят. – Его добрые эхайнские глаза наполнились слезами. – Тони… пожалуйста… поверь мне. Хотя бы ты.

Затем он совершенно по-детски шмыгнул носом и обычным уже голосом обратился к Фаберу, все еще пребывавшему в состоянии какого-то внезапного оцепенения:

– Ну, раз вы главный спасатель, уведите отсюда людей. Вон хотя бы за тот холмик. Я понимаю, это непросто, но вы, наверное, справитесь.

– Да, справлюсь, – сомнамбулически отозвался Фабер. И вдруг, встрепенувшись, раскинул руки на манер огородного пугала и двинулся прямо на толпу. – Всем отойти! Это приказ!

Поскольку он производил впечатление человека не в себе, никто не отважился ему прекословить. Все были чересчур подавлены, чтобы спорить и на чем-то настаивать. Тихонько переговариваясь, толпа рассеялась. Осталось только недвижное оцепление из панбукаванов, которые Фаберу не подчинялись, а ротмистр Кунканафирабху, который мог ими распоряжаться, был занят иными делами.

Тони вопросительно посмотрел на эхайна Севу.

– Ты тоже, – кивнул Сева. – Но не слишком далеко. И поглядывай иногда, все ли со мной в порядке.

Лили Дюваль сказала тихонько:

– Не знаю, кто вы такой – ангел или дьявол. На ангела вы не похожи…

– Я келументари, – непонятно ответил Сева и более не уделял им внимания.

Оглянувшись на ходу, Тони видел, что юноша стоит на коленях, простерши над телами погибших руки. Он быстро отвернулся в надежде, что хотя бы так убережется от однажды уже испытанного странного и противного человеческой природе ощущения, когда все твое естество вдруг выворачивают наизнанку.

Стоя за оцеплением, Фабер вполуха слушал ван Ронкела, который на правах главного отчитывался ему о первых результатах поверки.

– Де Врисс, – раздельно, не спеша, чтобы ненароком не прошло мимо ушей, говорил Геррит ван Ронкел. – Он остался в поселке с эхайнским капитаном. Ситуация неопределенная, капитан – тот еще тип, крайне неуравновешенный, да еще при оружии.

– Да, конечно… десантники проверяют все дома, с минуты на минуту появятся спасатели от Федерации, найдут этого вашего…

– Де Врисс, – терпеливо повторил ван Ронкел. – Далее. Отсутствуют две группы по десять человек. Группа Виньерона ушла в направлении… гм… по часовой стрелке раньше прочих, а группа Оберта – стало быть, против часовой, но там пятеро, кажется, детей, далеко они уйти не могли.

– Виньерон здесь, – подсказал возникший рядом Руссо. – Они вернулись с четверть часа тому назад.